Скорбная судьба Пьеро, повешенного за кражу книги – довольно популярный сюжет в экслибрисе. Если разобраться, откуда это пошло, нужно вернуться в еще «доэкслибрисную» эпоху – время создания рукописных книг и появления в этих книгах первых вкладных задписей.
Рукописные книги конца XVII века имели в основном духовное содержание и фактически были предметом роскоши. На написание книги уходили годы, на ее изготовлениее тратились дорогостоящие материалы и в результате стоимость книги приравнивалась к стоимости целого дома. Естественно, при таком раскладе читателями в основном были люди богатые. Чтобы замолить грехи, они заказывали рукописные книги для приношения их в дар богу в церкви и монастыре. Но, делая такой драгоценный вклад, человек хотел на самой книге указать цель своего пожертвования, указать, что это его книга. Вот эта-то книжная запись и известна у нас под названием вкладной записи. В ней обозначались число и год, когда был сделан дар, название церкви или монастыря, объяснялась цель вклада, и зачастую, чтобы оградить книгу от похищения или порчи, наши предки грозили божьим судом и проклятием возможным ворам.
"А кто сию книгу возьмет из дома Божия, на том будет тягота церковная", или "А кто бы смел ее взяти от церкви, той да будет проклят в сии век и в будущий и не прощен и по смерти не разрешен. Аминь", или даже "А кто изволит сию книгу продати, да будет проклят на сем свете и на том от Великого Бога Саваофа и от всех аггел и от всех пророк и мученик, и святых отец, или купит ее, такожде да будет проклят, или выдерет, единопроклятие примет и со мной суд будет имати во второе Божие пришествие, егда судья сядет бранный и нелицемерный тысячами тысяч аггел окрест его" (В. Верещагин. Русский книжный знак. СПБ. 1902, стр. 6 - 8). После подобных угроз следовала обыкновенная подпись владельца. Ну, знаете – проклял человек ближнего своего, и на душе как-то полегчало….
С появлением экслибриса простор для фантазии расширился и словесные угрозы получили подкрепление в графических изображениях: очень красноречиво, например, выглядит не дотянувшаяся до книг и пронзенная кинжалом рука или суровый чернокожий мужчина с мачете:
Надпись на экслибрисе: "Почтительно предлагаем вам вернуть эту книгу Вирджинии Льюис"
Менее кровожадные книговладельцы ограничивались вежливыми просьбами или просто делали все, чтобы надпись напоминала о необходимости вернуть книгу:
Надпись на экслибрисе: "Из библиотеки, не полной без этого тома"
У наших современников встречаются и более экспрессивные надписи:
А это скромный вклад нашей Мастерской в фонд беспощадности к книгокрадам :-)
Экслибрис предназначался в подарок торакальному хирургу и заказчица попросила, чтобы в рисунке присутствовала настоятельная просьба вернуть книгу, можно в шутливо-угрожающей форме.
Здесь книжному вору предлагается задуматься о приоритетах хозяина книги:
А здесь еще более зловещий сюжет:
Если внимательно присмотреться к эскизам, то видно, что слово PLEASE составлено не только из колюще-режущих приспособлений самого злодейского вида, но и частично - из хирургических инструментов (дань профессии владельца). В частности, буква L – это «зеркало проволочное для отведения легких и сердца».
Ну как, страшно? :-)