ru_art links

О КАПИТАЛИЗАЦИИ РОССИЙСКОГО ИСКУССТВА. И далеко не только о ней

Для журнала Со-общение

Современное искусство в понимании большинства представителей российского общества сильно профанировано. Несколько провокационных акций ангажированных художников в погоне за личной славой спровоцировали серию скандалов и даже судебных процессов об оскорблённых моральных и религиозных чувствах зрителей. Всё это на фоне общей постсоветской неинформированности населения о глобальных культурных процессах, сильно дезориентирует восприятие современного искусства.
Отметим, что в этой статье, мы не стремимся дать моральную оценку чему бы то ни было, наша цель - исследование гуманитарных процессов в искусстве с точки зрения их экономической, политической и социальной эффективности для России.


АМЕРИКА – ДОРОГОЙ ТРЕТЬЯКОВА И СОВЕТСКОЙ ВЛАСТИ
Под «современным искусством» мы понимаем явления и течения в искусстве, возникшие с начала ХХ-го века по сей день. Для начала рассмотрим роль т.н. современного искусства в экономике и информационной политике. Почти так же как советская власть использовала талантливых современников революции (Казимира Малевича, Владимира Маяковского, Александра Блока, Александра Родченко и др.) для своего эстетического оформления, а меценат Сергей Третьяков продвигал своё «имя-бренд» при «помощи» славы передвижников - сегодня Америка и сателлиты используют современное искусство для эстетического и символического позиционирования своей экономической экспансии и продвижения своих торговых марок на мировой рынок.

ОБЩЕЕ ДЕЛО
В этой области американский бизнес, работая рука об руку с государством, сильно продвинулся вперёд. Америке удалось при отсутствии (в силу исторических причин) собственной культуры, соединив лучшее в опытах дореволюционного Третьякова и Советской власти 1920-х годов, искусно манипулируя творческими поисками художников и точечно вкладывая большие деньги, создать собственный культурный и гуманитарный плацдарм («как бы заново, из ничего» - полезный для России опыт), играющий одновременно две роли.
С одной стороны, создав «капитальный» занавес в виде ориентированного внутрь арт-рынка, удалось защитить Америку от культурных экспансий и провинциальных комплексов, а с другой - через искусство выработать и «капитально» продвинуть в мировое сознание основные принципы своих фундаментальных цивилизационных трендов «Американской мечты», «Страны возможностей» и др., - таким образом продвинув свой образ жизни и потребления. С 50-60-ых годов ХХ века Америка, отвоевав-приватизировав право называться «самой либеральной» в экономике и самой «продвинутой в искусстве» страны, стала экспортировать за границу свои товары, «заворачивая» их в суперсовременные жанры и имена своего искусства. «Покупая американское - покупаешь самое современное!» - таково было их послание потребителям всего мира.
Важно отметить, что масштаб американской культурной интервенции стал возможен в сочетании частных капиталов и государственных интересов (вспомним Res Publica – «Общее Дело»). Эта схема продолжает успешно использоваться по сей день, о чём свидетельствует недавно прошедшая благодаря спонсорской поддержке алюминиевого гиганта Alcoa Inc. в Государственной Третьяковской Галерее и в Государственном Русском Музее выставка классика Поп-Арта Энди Уорхолла. Наш ответ - выставка «РОССИЯ!», прошедшая в музее Гуггенхайма в Нью-Йорке, на 90% состояла из антиквариата и от силы на 10% - из современного искусства. Вся история искусства России поместилась в одну выставку!
В современном глобальном капиталистическом мире художнику отводится не только роль творца, но и роль передового «рекламного агента». Делая «передовое» искусство, он делает передовым спонсора, который рядом с именем автора «разместил свой логотип», рекламирует ли он корпорацию - используя её деньги, технику, материалы, или - государство, под флагом которого выступает на международных выставках. Здесь можно увидеть, что функциональная составляющая в современном искусстве есть и для бизнеса и для страны.

ИМЯ-БРЕНД. НЕ ТАК ДОРОГО, КАК КАЖЕТСЯ
Как сформировался идеальный образ мецената в сознании современного российского бизнеса? По признанию многих коммерсантов прообразом их благотворительной деятельности стала модель меценатства конца XIX - начала XX века. Разберём эту модель на примере филантропии всё того же Третьякова. Свои благотворительные ресурсы он направлял на развитие культурной ситуации в стране: в передвижников -суперсовременное явление искусства того времени. В итоге, потраченные на творчество передвижников средства оказались не только выгодным вложением капитала, но и сформировали мощное имя-бренд «Третьяков», который прославил всё купеческое сословие и помогал в продвижении брендов Третьякова-бизнесмена. Два мощных образа – Третькова и наследия передвижников – столь сильно переплетены, что упоминание одного мгновенно вызывает образ другого. Как мы показали, сегодня те же ходы использует Америка, и получает те же результаты! Такое использование искусства и есть логическое продолжение дела Сергея Третьякова. Сегодня в России бизнесмены, пытаясь «догнать и перегнать» Третьякова, массово скупают творения академистов, передвижников и чуть менее интенсивно - модернистов. Но, если Третьяков вкладывал средства в развитие актуальных явлений культуры, то сейчас меценатство чаще всего заключается во вложении средств в образы культуры далекого прошлого, которое не способно нести на себе новые бренды. Коллекционирование антиквариата не может создать имидж современного филантропа, так же как тень не может отбросить тень. Этот имидж обречён быть образом образа («чистым симулякром»), т.е. - ничем. Более того, мощные образы скупаемых творений часто затмевают образ незадачливого коллекционера. Неважно, кто владеет картинами передвижников сегодня, обладателем их символического капитала является образ Третьякова, и стоило ему это в сотни раз дешевле!

ДАВАТЬ ИЛИ ВКЛАДЫВАТЬ?
Как вложив 10 000 долларов, сделать так, чтобы вся страна сотни лет с уважением вспоминала твоё имя, чтила твоих потомков и полюбила твой бренд, или как купив за 100 млн. долларов десяток антикварных яиц, добиться обратного результата? Как создать позитивный имидж благотворителя, его компании, его страны? В современных условиях при правильной расстановке акцентов современное искусство может стать важнейшей частью рекламной политики фирмы и страны в целом.
Эстетика пиджаков характерного цвета давно позади. Считается, что выросло новое поколение предпринимателей. Но негативные образы эпохи первоначального накопления капитала продолжают жить. Сегодня только ленивый не говорит о важности создания позитивного образа российского бизнеса дома и за рубежом. Но справиться с этой задачей труднее, чем привычными способами привлечь внимание аудиторий к конкретному продукту или услуге. Общество в России и за рубежом отказывается воспринимать положительный имидж российского бизнеса.
Более 70% благотворительных вложений бизнеса идёт в социальную сферу.
Поразительно, но именно в этой сфере высокой самооценке предпринимателей приходится уживаться с негативным отношением населения и СМИ.
Под поддержкой «социалки» подразумевается адресная помощь детям-сиротам, инвалидам, малоимущим, пенсионерам. На вопрос, каким образом эта аудитория может укрепить имидж бизнеса, филантропы обычно отвечают, что занимаются благотворительностью не для имиджа, рекламы и «пиара». Это наш «моральный долг», говорят они. Нет причин сомневаться в искренности такого ответа, но почему-то самые распространённые обвинения, звучащие в адрес бизнеса – это именно обвинения его в аморальности? Выходит, что бизнес не доносит до аудиторий смысл своей благотворительной деятельности.
Изначально заданный мотив благотворительности - моральный долг - превращает её из инвестиции - в акт сострадания. В этой ситуации единственная роль, которая достаётся бизнесу, - это роль «благодетеля сирых и убогих», а не эффективного инвестора.
Такое «позиционирование», словно призма, преломляет отношения между бизнесом и обществом. Заданный образ «благодетеля униженных и оскорблённых» направляет инвестиционный поток в соответствующую аудиторию – в общество социальных инвалидов - разрозненных маргинальных элементов. «Социальный инвалид» не оставляет никаких надежд на возврат и прирост затрачиваемых на него, а не вкладываемых в общество и страну, средств.
Воспринимать и транслировать имидж бизнеса может только социально активная часть общества. Но эта аудитория будет транслировать позитивный образ, только если бизнес будет относиться к ней как к партнёру. В противном случае, в обществе продолжит бытовать мнение, что бизнес творит «добро» только потому, что оно даёт чувство собственного превосходства над «облагодетельственным».

ЗОЛОТЫЕ ЯЙЦА
«Масштабное событие» - покупка Виктором Вексельбергом десятка пасхальных яиц за 100 млн. долларов, казалось бы, является возвратом на Родину «культурных ценностей», но многие ли знают, сколько яиц Фабарже сейчас хранится в России? Откровенно говоря, с культурологической и искусствоведческой точки зрения вопрос, столь ли принципиальна была эта покупка для русской культуры, даёт скорее отрицательный ответ. С социальной же точки зрения непонятно, зачем покупать Фаберже за миллионы, когда можно выпускать новых «Фаберже» и «Айвазовских»? Торгуя их работами, возвращать свои деньги, а с другой стороны, помогая встать на ноги молодым отечественным талантам, продвигать прогрессивный образ страны и её предпринимателей!
Зачем покупать золотые яйца, если можно их «нести»!? Однако чтобы преуспеть в этом, мало лепить точно таких же «фаберже» и «айвазовских». Активно продвигая собственные бренды, важно стратегически верно расставить акценты: гармонично соединить современный мировой художественный опыт, каким бы он ни был - «взять лучшее», с богатейшей традиционной культурой и ресурсами России.

АРТ-ПРАЛЕТАРИАТ
Сегодня современное российское искусство, в значительной степени увлечённое мировой модой, управляемой, как показано выше, мировым капиталом (пусть нас это не смущает), следует марксистским и нео-марксистским концепциям. Иностранные фонды (у которых надо учиться), активно поддерживают именно «левых», коммунистов с их обычными трендами, развиваемыми в новых и старых терминах и технологиях: социальная и идеологическая критика, феминизм, антиглобализм. Для России, с её советским опытом, всё это довольно травматично. На Западе так же востребованы русские художники, эксплуатирующие «русскую дикость»: человек-собака Олег Кулик или усилено прикидывающиеся бомжами Мизин и Шабуров. Их представления-перфомансы активно показывают по ТВ и на крупнейших выставках: по сути, они отрабатывают политический лимит на современное искусство России. Это приводит к тому, что люди на Западе «воочию» видят, как русский художник кусает людей, и представляют русского человека, так как его представляют Мизин и Шабуров: в «трениках с пузырями», бутылкой водки, пистолетом и «отёчной харей». На этом интерес к российскому искусству исчерпывается. Впрочем, внутри России ситуация не лучше: складывается иллюзия, что самый «крупный» современный художник - это Зураб Церетели.

РОССИЙСКОЕ ИСКУССТВО: ИЗ ПАССИВА В АКТИВЫ
Так в чём же оттеснённая на периферию современных культурных процессов Россия могла бы «дать фору» культурному импорту? Что можно на достойном уровне представить на международных выставках? Каким должно быть искусство вновь создаваемой страны?
В России есть несколько мощнейших «пластов залегания символических капиталов» - музеи, наука, космонавтика, оружие, энергетика - всё это при должных капиталовложениях может серьёзно капитализировать русское искусство.
В нашем обществе есть сильно наэлектризованная тема сохранения и приумножения культурных богатств, приобретающая особенно острую форму в т.н. городах-музеях - Петербурге, Великом Новгороде, Владимире. Например, в Петербурге существуют более трёхсот малых музеев, в год экспозиции многих из них посещает всего несколько «посвящённых». Их «удалённость от туристических троп» делает уникальным фестиваль «Современное искусство в традиционном музее», который проводит Петербургский Фонд культуры и искусства «Институт ПРО АРТЕ». В нём художники открывают для зрителя «затерянные» выставочные и контекстуальные музейные пространства, творчески работая с темой и экспозицией, делают ликвидными забытые ценности. Этот фестиваль стал публичной творческой площадкой по гармоничному синтезу традиционных и современных взглядов, что для сложной ситуации постсоветской и современной русской культуры сложно переоценить.
Пример нового стиля в современном искусстве может нам дать так называемый «научизм», возникающий из сотрудничества художников с учёными. Почти во всех университетах Европы, Америки и Юго-Восточной Азии есть программы для художников, которые должны жить при университете, участвовать в его жизни и по результатам своего пребывания реализовать совместно с преподавателями и студентами, художественный по сути, но тщательно проработанный научно, проект.
Художникам на небольшой срок (максимум - год) предоставляются стипендии и жильё. Опыт показывает, что учёным, не меньше чем художникам, полезно уметь мыслить нестандартно, но художнику часто легче подтолкнуть мысль учёного к неожиданным ходам, пускай и «не научным».
По результатам таких работ уже сделано множество открытий и даже получено несколько патентов в таких разных областях как химия, экология, новейшие космические, цифровые технологии, океанология, генетика, кибернетика и даже экономика! Не менее важно, что художник в своих работах переводит с «птичьего» языка науки её актуальные проблемы и делает видимыми и даже зрелищными многие открытия, которые массовому зрителю были непонятны и неинтересны, что, безусловно, популяризирует нашу науку в особенности у молодого поколения.
Нестандартное видение художника может сделать из заброшенных зон - туристические, а значит и торговые, центры. С такими научными, производственными и пространственными ресурсами как в России можно быстро стать передовой державой в области искусства и привлечь к себе внимание мира, что и для спонсоров, и для учёных, и для художников, и для страны в целом может быть только полезно и выгодно.

Кирилл Шаманов art_quasar
Ирина Чукомина chukomina

via arierguard