Про 30 лет как неразлучную сладкую парочку Пьера и Жиля не написал только ленивый, так что в подробности их гей-неславянской биографии я вдаваться не буду. Двое из ларца, одинаково гламурных (на своих работах) с лица, дополняющие друг друга во всем: Жиль учился в Художественной школе Гавра, Пьер – в школе фотографии в Женеве; в творческом процессе Пьер делает снимки, а Жиль их раскрашивает…
Два брата-акробата пользовались и пользуются огромным успехом во всем мире: их фотографии Энди Уорхолла, Сальвадора Дали, Игги Попа, Мирей Матье и многих других знаменитостей пестрят с обложек журналов яркими красками и блестками; картинки (не могу подобрать более подходящего слова) святых всевозможных религий раздражают ортодоксальных последователей этих самых религий и умиляют; неприкрытая и слащавая мужская натура глядит с полотен и алюминия всеми возможными ракурсами.
Обычно работы Пьера и Жиля вызывают полярные впечатления у зрителей: от полного неприятия и агрессии до восторженных вскриков и заламываний рук.
Мне же не хотелось ни ругаться, ни восхищаться, и только жаль было, что рядом не было никого, с кем можно обменяться комментариями.
Несмотря на многие ехидные отзывы о работах, представленное на выставке несомненно принадлежит к области искусства, и его создатели – люди несомненно одаренные. Кто им этот дар выдал – другая история.
Меня на выставке удивило то, что пошлость, возведенная в степень, помноженная на себя, а потом на десять – уже даже не китч, а вполне искусство. Глянцево отливающие, ярко раскрашенные японские календарики и открытки – китч, а они же, но посыпанные блестками, зализанные до пластмассовой гладкости в фотошопе и населенные мужчинами в неестественно-жеманных позах и без трусов, – искусство. (Видимо, японцы действительно понимают в вопросах китча побольше других: на подписях ко многим работам значилось, что они созданы для обложек японских журналов, e.g. Frau).
Да, и не менее важная деталь: размер и рамы. Фотографии должны быть огромными, а рамы вычурными, золочеными или прозрачно-хрустальными, тогда мелкие пошлые подробности и украшательства, распухая до невероятности, перестают быть пошлыми, а становятся важными и значимыми, перерастая самих себя. Быть как Анна Семенович – пошло, а Кс. Собчак – не всем дано.
Фотографии, вернее, не просто фотографии, а «раскрашенные фотографии, наклеенные на алюминиевую основу» в основном представлены в единственном экземпляре, что тоже доказывает принадлежность работ к искусству, и подразделяются на серии.
Так, есть серии «Плакальщиц» - накрашенных тетенек с прилепленными к лицу резиновыми (на вид) слезами, «Лесные удовольствия», «Святые» и проч. Зачастую они действительно завораживают и заставляют долго и пристально рассматривать их, так до конца и не раскрывая секрета, чем же они так привлекательны.
При созерцании работ невольно создается впечатление, что создатели их перевернули все ценности и понятия с ног на голову: святые в их изображении часто глядят чуть ли не проститутками с ярко намалеванными ртами и гримасками на лицах; так, целомудренная Сарасвати выглядит как записная кокетка, отчего-то взявшая в руки не вину – олицетворение искусства, а балалайку, а вот сами Пьер и Жиль, обожающие изображать себя в виде всевозможных святых, затерты и накрашены фотошопом до степени Кенов и почти Барби.
Дети изображены на их картинах ничуть не невинными, а иногда и навовсе в них проглядывает что-то дьявольское. Причем выглядят они примерно одинаково: если не знать, то различить «Младенца Иисуса» и, например, «Анакина Скайуокера» можно только по наличию меча у последнего.
Удивляет и обилие изображенных мужчин и мальчиков с пиписьками: радостные футболисты Франции, святые и неизвестные модели…
Впрочем, почти все работы просто кричат о сексуальной ориентации авторов. Я нейтрально отношусь к меньшинствам, но нельзя не признать, что концентрация и насыщенность «голубизны» в отдельно взятом зале просто зашкаливала. Иной раз и женщины на их фотографиях похожи на трансвеститов.
Как я уже написала, часто хотелось высказать комментарии: так, на одной из картин был изображен сладкий накаченный молодой человек. Голый, он держал в раскрытых руках углы прямоугольной тряпки и демонстрировал свои гениталии миру, как эксгибиционист - школьнице. Подпись гласила: «Адам осознал, что он наг». «Да уж», - бурчала я себе под нос, - «И не просто осознал, да еще и всем другим стал показывать! А другие, может, его и не просили!» И в голову лезли противные мысли о том, что никакой он не Адам, а вовсе знакомый П. и Ж., и взгляд у него сальный.
Но комментировать было решительно некому: вокруг ходили все больше странные девочки с кривыми толстыми ногами, обтянутыми малиновыми гольфами и гнули и без того сутулые спины. Пьер и Жиль бы их не одобрили.
Остальные фотографии тоже отражали мир, как негатив: в каждой из них было что-то не так. Фотографии юношей из серии "Шалопаи" пестрели блестками, выглядели, наоборот, мило и невинно, и отчего-то были налеплены на подобия подносов.
Страхолюдный Мэрилин Мэнсон нежно качал на руках малютку скелетика, а американский солдат, судя по его завлекательному виду, наверняка испытал бы на себе все виды американской дедовщины (если она у них есть).
А вот эта фотография мне просто понравилась. Учитесь, арт-директоры клуба "Красная Шапочка"!
Не могу сказать, что я пришла в восторг от этой выставки, к ней можно относиться по-разному, но авторы ее, без сомненья, по праву отъедают свой кусок пирога современной культуры. Сходите, пока выставка не закрылась.
